Приказ ясен?
Хочется не кивнуть головой. Хочется уйти, и не обращать себя на самоубийство. Но приказ – значит – выполнять. Сам избрал эту долю, значит, самому и выбираться.
-Вальс?
-Приказ ясен, лейтенант.
Короткий кивок головы, легкое движение в сторону – и уже белой тенью растворился во мраке переулка. Всего четверо. Их всего четверо. А врагов как минимум дюжина. Работать нужно по одиночке. Слишком велик риск. Рывок в сторону, и все, что говорило о его присутствии – мелькнувшее серебро волос. Тихий, быстрый шаг, похожий на рысцу кошки. Немного пружинящие  движения, быстрые, грациозные, как  у кошки. Злобное сияние серебряных глаз. Свернуть за угол, вправо. Вперед. Влево. Вправо. Вправо. Мысленные приказы, отдающиеся на автомате. Быстрее. Тише.
Рывок. Изогнулся змеей, ударил первого в лицо коленом, сломав ему нос. Человек упал на землю. Добавить сверху. Локоть ударил по затылку, он развернулся и полоснул тонким, острым клинком по горлу ближайшего. Тот даже не успел схватиться за горло. Но все равно – главное быстрее, быстрее к следующему. Ударить под колени, сбить с ног и вонзить клинок между лопаток. Нет времени. Быстрее, быстрее, не вынимая кинжала из тела, быстрее рванутся к следующему. Дуло пистолета уже смотрит в лицо, быстрее, быстрее. Сердце начинает учащать темп. Не сбить дыхание. Хоровод мыслей с бешеной скоростью вращается в голове, тысячи мысленных приказов отдаются мозгу, чтобы тот принял меры и начало двигаться тело. Нет времени на приказы, теперь все на автомате. Нет времени. Только не сейчас. Нет, нет времени на лишние движения. Быстрее, за угол. Прижался к стенке, пропуская мимо себя пулю. Пригнулся, прислушался. Учащенное дыхание врагов, как будто слышен бешеный ритм сердца, слышно сбитое, испуганное дыхание. Как птицы в клетке. Радует. Упал на землю, прополз по переулку и выпрямился в углу. Отсюда видно четверых. Еще трое, кажется, за спиной. Двое мертвы. Нет времени. Заведен клинок за спину, тенью скользнуть вправо, по стене – как будто ничего и нет. Четверо идут вперед, в переулок. Лихорадочное соображение – хватит ли скорости уложить всех четверых, чтобы не появились остальные трое за спиной?.. Если хватит – то победа обеспечена,  а если не хватит – смерть. Оставить врагам открытую спину? Сдерживая кашель, откинув челку с глаз, тихо скользнул вдоль стены, и, подождав, пока четверо войдут в переулок, глубоко, нервно вдохнул и выдохнул, моргнул и быстрой, стремительной, белой смертью пройдет в узкий переулок. Главное, чтобы никто не закричал. Или – провал. Вдруг заболела правая рука, пронзенная острой болью. Стиснуть зубы, перекинуть окровавленную катану в левую руку, и ударить по затылку первого рукояткой. Подхватить тело, легко опустить на землю и все. Следующий обернулся, но даже не успел что-либо сказать – только испуганно охнуть и упасть. Без головы. Та покатилась вправо, ударилась о стенку и осталась лежать. Нет времени. Быстрее. Замахнулся клинком и едва не разрезал на пополам одного из оставшихся двух. Вдоль хребта прошла серебряная полоса стали, проломила позвоночник и коснулась спины шедшего впереди. Уже бесполезно скрываться. С силой оттолкнул от себя труп, вынимая, катану из грудной клетки мертвеца и встретился взглядом с последним оставшимся в переулке. А дальше – звон клинков. Гулкие удары, быстрые, сверкающие в ночной мгле, как росчерки белесых молний на темном полотне грозовых небес. В голове взорвался истошным криком инстинкт и предчувствие. Он упал на землю и сделал сальто назад, благодаря всех богов разом за свой безупречный инстинкт самосохранения, за свое предчувствовать сзади врага. Тот, последний из четверки упал с простреленной головой, а первый из тройки оставшихся людей ошалело смотрел на развернувшуюся перед собой картину. Бездна, развернувшаяся в стали глаз. Он выпрямился, рывком схватил первого за голову и приложил три раза к своему колену, откинул его от себя, попутно ударив об стену головой, и подскочил ко второму, всадив клинок между ребер. Последний отступил назад, и нажал на курок. Он дернулся и отпустил клинок, получив пулю не в голову, а в левый бок. Опять же – остается благодарить богов, что не задето легкое, а то можно было бы прощаться с жизнью. Подскочить к последнему, ударить коленом в пах и выбить ногой оружие из рук, несколько раз ударить по шее каблуком сапога, пока последний враг не затихнет и не умрет. Кольнет в правом плече, но он не заметил. Только передернул плечами, подошел к тому, в чьей грудной клетке так и остался его клинок, уперся ногой в труп и выдернул узкую сталь клинка. Посмотрел направо, увидев того, кого приложил к стенке головой. Не повезло – затылком ударился об угол стоящего железного «стола». Остался один не добитый – самый первый. Вышел на улицу, где и начал не драку – бойню, и быстро подошел, если не подлетел, к тому. Он бился в судорогах – видимо, таки сильно ударил локтем по затылку. Перерезал глотку и достал кинжал, который не успел тогда вынуть, из трупа. Обтер об одежду, заткнул за голенище сапога. Прокашлялся, осмотрел все вокруг – он один живой. Пока живой.
Это был танец. Его танец, за который его прозвали Вальсом. Не многим давалось видеть этот танец, ведь обычно он убивал не так, а просто перерезая глотку или всадив клинок в тело. Но это был вальс смерти. Ведь, когда танцуешь, тоже говоришь себе – назад, вперед, вправо, влево.
Он вскинул голову, вернул в ножны клинок и ушел. Скользящей, легкой походкой. Он убил.
Это был приказ.